Дворец для любимой - Страница 12

— Господа, согласно эдикту Ее императорского величества командование имперской армией переходит ко мне.

Нет, господа, я непременно так бы и сделал, если от этого имелся хотя бы малейший толк.

От герцога я получил просьбу разместить своих людей на самом краю правого фланга. Считалось, что наступление Готома пойдет по центру, так что его просьбу можно было понять и так, чтобы я не путался под ногами. В общем-то, логичное решение, я привел с собой немало людей, но под командование герцога их не отдал. И не понятно, чего от меня ждать дальше, ведь мне может взбрести в голову отправить их в атаку не в самый подходящий момент, путая все его планы.

Очень хотелось прочесть письмо герцогу от Янианны, мною ему и переданное. Вполне возможно, что в нем и говорилось о том, чтобы постараться удержать меня как можно дальше от мест, где льется кровь и свистят пули. Так что один из флангов самое подходящее для меня место.

Хотя с другой стороны именно справа и существовала вероятность того, что войска Готома попытаются обойти нас с фланга. Рельеф местности для такого маневра там не самый подходящий: многочисленные овраги, обрывистый берег Варента, но теоретически — да, возможно и такое.

Мне пришлось согласиться с просьбой герцога, а что еще оставалось делать?

Разве что отказаться от чести присутствовать в ставке во время сражения.

А что, кстати, король Готом? И я направил свой бинокль за реку. Бинокль, конечно, не Цейс, но в сравнении с теми трубами, которыми пользовались до того как оптикой занялся Альбрехт Гростар…

Ставка Готома тоже находилась на холме, еще более высоком, чем наш.

Так уж тут принято, не на картах воюют стратеги, рисуя на них разноцветные стрелки, а отправляя энергичными взмахами шпаг колонны солдат под барабанный бой на смерть.

'Нет, не достать до него, нипочем не достать. И не подкрасться, рельеф не тот. Чисто поле, и посреди него возвышается высокий холм. А вокруг войска, войска. Может быть потом, позже'.

Всех нас весьма волновал вопрос: начнет ли Готом атаку сегодня?

Время уже перевалило за полдень, и до темноты сражение явно закончиться не успеет. Ночью никаких военных действий не будет, прежде всего, потому что очень затруднительно будет руководить действиями войск. Быть может, Готом начнет его завтра с утра? Но ведь может случиться так, что и завтра туман раньше полудня не рассеется.

Обед, за который мы успели приняться, был прерван вестью о том, что войска противника пришли в движение, и все спешно поднялись из-за обильно накрытого не по военному времени стола.

На наших глазах полки Готома перестраивались, концентрируясь у разрушенного моста. Судя по развернувшейся перед нами картине, герцог оказался прав: прорывать нашу оборону противник будет именно в центре.

Красивое зрелище, если наблюдать за происходящим в долине с высоты холма, на котором находилась ставка командующего имперскими войсками герцога Ониойского. Ровные разноцветные прямоугольники отрядов, маленькие, чуть ли не крошечные фигурки кавалеристов с блестящими на солнце кирасами и шлемами. Развернутые знамена, барабанщики, горнисты… И все они двигаются, занимая согласно приказам свои места перед атакой.

Очень красивое зрелище, если не думать о том, что произойдет меньше чем через час: яростный рев людей, бросающихся друг на друга с желанием убить врага и при этом остаться в живых. Вопли и стоны раненных, ржание умирающих лошадей, едкий, воняющий серой пушечный дым…

И мерзкий запах человеческих внутренностей от тел, развороченных пушечным ядром или сабельным ударом. Воды реки Варент непременно покраснеют от крови. Хотя, быть может, этого не произойдет, возможно, это только легенда. Но как не хочется убеждаться ни в том, ни в обратном.

И все же не один я из присутствующих в ставке герцога облегченно вздохнул. Нет, не потому что нам хотелось как можно быстрее вступить в бой. Просто слишком уж много нервов тратилось в ожидании неизбежного.

Так, мне пора на правый фланг, здесь, в ставке герцога я буду только зрителем.

Герцогу несравненно лучше знает, что и когда ввести в бой, скорострельность пушек и дальность полета их ядер, когда следует бросить в горнило войны очередную порцию пушечного мяса. А свое личное мужество я смогу показать и в том месте, что определено им мне в соответствии с общей стратегией.

Я на военный манер взял под козырек шляпы двумя пальцами, давая понять герцогу, что отправляясь туда, где он и желает меня видеть. Герцог, в это мгновенье оторвавшийся от окуляров бинокля, кстати, мною ему и подаренного, ответно кивнул, тут же припав к нему снова.

Вскочив на гарцующего Ворона, придержанного Проухвом, я отправился на фланг. Нет ничего зазорного в том, что Проухв держал мне коня. Пусть он сам сейчас барон, но я-то и сам давно уже даже не граф. Ворон всхрапнул, и с пары скачков взял карьер, так умеют только аргхалы. Ничего, остальные догонят, не тот случай, чтобы ехать в окружении свиты. Ворону уже одиннадцать лет, он только вступил в пору своей зрелости и лет десять конь мне еще точно послужит. А затем, затем займется своим любимым занятием — плодить маленьких воронят, отличное занятие на пенсии.

Ворон шел немного нервно, это чувствовалось, мы давно друг друга понимаем так, что иногда даже мистикой попахивает. Его состояние понятно, я сам в крайне возбуждённом состоянии, что понятно тоже.

Взлетев на пригорок, где расположились граф Антонио фер Дисса с несколькими офицерами бригады, а также командир егерского полка фер Энстуа, вместе с нами занявшего позицию на самом краю правого фланга, я соскочил с Ворона.