Дворец для любимой - Страница 11

Слава богу, обошлось, офицеры сумели навести порядок, и до стрельбы дело не дошло.

Туман развеялся ближе к обеду, и сразу появилась тревога другого толка: выступит ли Готом сегодня или даст нам еще один день на подготовку.

Хотя куда уж больше, все было готово еще до подхода вражеских войск.

Полки расставлены, резервы подтянуты, орудийные батареи заняли позиции в соответствии с генеральным планом обороны. Палисады, фашины, для защиты от пуль, связаны, колья, забитые в землю на предполагаемых направлениях атаки вражеской кавалерии, торчат остриями на запад, так что добавить больше уже и нечего.

Когда-то давным-давно, несколько столетий назад, именно по реке Варент проходила западная граница Империи. Ее название со старо-имперского языка и переводится как 'рубеж'. Вот только провинция Тосвер, бывшая некогда независимым герцогством, никогда не принадлежала Трабону. В принципе, король Готом своей цели в войне достиг, полностью оккупировав провинцию и на большее не претендовал. Пока не претендовал, ведь аппетит, как говорится, приходит во время еды, и к политике это тоже относится. Разве что ему стоило продвинуться к Сверендеру, столице провинции Тосвер.

Через Сверендер протекает широкая и полноводная река Сверен, деля город на две части. Река начинается далеко на севере, так что получится естественная граница, разделяющая новые владения Готома и Империю.

С высоты холма, на которой находилась ставка герцога, речная долина Варент просматривалась как на ладони, и хороша была видна расстановка наших войск.

По центру долины располагался редут. Да что там редут, целая крепость, еще и с окружающим ее рвом. Когда-то на этом месте располагался каменный форт, и редут возвели на его развалинах. На единственной башне, что время не успело разрушить до основания, виднелся имперский флаг, смотревшийся на безветрии тряпкой.

В форте, даже на беглый взгляд, было установлено не меньше сотни орудий, и можно себе представить, какая внутри его теснота. Слева от форта проходил имперский тракт, тянувшийся до самой столицы, и имевший название сверендерский.

Основная масса войск и была сосредоточена возле форта. Редутов было построено еще два, один по другую сторону тракта, почти вплотную к казавшимся с высоты холма бесконечным плавням.

Последний редут находился почти на самом краю правого фланга, и уже за ним заняла позицию моя бригада с приданным ей егерским полком. Между правым и центральным редутами имелся огромный по протяженности довольно глубокий овраг, занимавший чуть ли не четверть расстояния между ними.

И повсюду, куда не кинь взгляд — войска, войска, войска. Отряды конницы, орудийные батареи, разноцветные прямоугольники пехотных построений казалось, разбросаны по долине в полном беспорядке. Но это кажется мне, человеку, не смыслящему ни в тактике, ни в стратегии ведения войн абсолютно ничего. На самом же деле каждый отряд занимает свое место, знает свою задачу при сложившейся той или иной ситуации.

Нет, не быть мне никогда великим полководцем, и слава богу. Слишком уж это цинично: планирование убийства как можно больше чужих людей, при этом стараясь потерять как можно меньше своих.

— Так-то оно так, — возразил я сам себе, — но только когда дело не касается защиты своей родины.

Я взглянул на герцога Ониойского, внимательно что-то рассматривающего в бинокль на вражеском берегу Варента, и время от времени задающего вопросы офицерам из своего окружения.

'Думай, ваше сиятельство, думай, как сокрушить нам войска Готома, вся надежда только на тебя'.

Казалось бы, ну что такое сто тысяч человек, что в нашей армии, что во вражеской? В моем времени стадионы на футбольный матч почти столько же собирают. Сейчас же сто тысяч — армия целой державы, от которой зависит ее дальнейшая судьба.

'Хорошо, что не мне приходится командовать, — в очередной раз подумал я, в который оглядывая готовящуюся к отражению атаки имперскую армию, — и дело даже не в ответственности. Ведь нужно знать, что делать, как делать и когда делать. Но за свой правый фланг отвечаю я, и мы все там ляжем, но враг не пройдет'.

Во время вчерашнего вечернего совещания герцог несколько раз посмотрел на меня, вероятно полагая, что я явился с какими-то особыми полномочиями от императрицы.

На самом деле все было не так. По сути, я прибыл сюда чуть ли не как частное лицо, что и попытался ему объяснить.

— Господин главнокомандующий, сюда я прибыл только потому, что не смог усидеть в столице, в ожидании новостей с фронта, какими бы они не были.

Примерно так, другими словами, я пояснил ему суть своего прибытия.

Когда герцог понял это, по-моему, по лицу герцога даже пробежала легкая тень облегчения.

Утаил от него я только одно: свое клятвенное обещание Янианне не строить из себя героя — спасителя Империи, не бросаться на лихом скакуне на врага впереди всех, личным примером зажигая остальных на ратный подвиг.

Только на таком условии мне и удалось получить согласие от дражайшей своей супруги. Ситуация довольно для меня неприятная: идет война, а мне, чтобы на нее отправиться, необходимо согласие жены.

Чтобы хоть каким-то образом утешить свое мужское самолюбие, мне даже пришлось вспомнить анекдот о том, что это у быка жена корова, а у льва, то есть у меня — львица, пусть и очень, очень прелестная.

После того, как между мной и герцогом произошло объяснение, на совещании пропала обстановка небольшой напряжённости. Вероятно, остальные тоже считали, что я всех выслушаю, затем извлеку грозную на вид и по содержанию бумагу, и заявлю: